Андрей Михайлович, вы работали над книгой 20 лет. Ваша преданность Бродскому длится всю жизнь?Андрей Олеар: Мой роман со стихами Бродского начался
Андрей Михайлович, вы работали над книгой 20 лет. Ваша преданность Бродскому длится всю жизнь?
Андрей Олеар: Мой роман со стихами Бродского начался довольно поздно. Когда я закончил филологический факультет (а это было в середине 80-х), о Бродском практически никто ничего в нашей провинциальной глуши не знал. Мы слышали краем уха о том, что он получил Нобелевскую премию, но стихи до нас не доходили. Мое настоящее знакомство с поэтом случилось во время экспедиции сибирских альпинистов на Эверест четверть века тому назад. Я взял с собой в Гималаи маленький томик стихов Иосифа Бродского, сувенирное издание. За два с половиной месяца, мотаясь по Непалу и Тибету, прочел его, наверное, раз двадцать. Помню, глядел на высочайшую вершину мира, читал эти стихи, и вдруг возникло яркое ощущение, что имею дело с такой же высочайшей вершиной изящной словесности. Поскольку и сам писал, мне сразу же захотелось "поговорить на этом поэтическом языке". Надо сказать, что, как переводчик, я довольно часто впадал в зависимость от чужой музыки и, когда вернулся из экспедиции, сразу нашел стихи Бродского на английском и был потрясен, что вижу, как они устроены. Было ощущение абсолютного литья формы, ее цельности, мощи замысла.
Сначала начал переводить то, что было опубликовано в семитомнике "Пушкинского дома", потом выписал английские книги. Приятельница из Нью-Йорка прислала полное коллекционное издание поэта. Увидев масштаб содеянного Бродским, я был потрясен. Иосиф Александрович увлекся английским языком до такой степени, что стал чувствовать его как родной, убедил себя в том, что способен конкурировать с англоязычными поэтами. И я пошел за ним, за этой волшебной дудочкой, одновременно я увлекся творчеством Бродского-переводчика. Выяснилось, что он перевел стихи около 60 поэтов с 14 языков. То есть передо мной был потрясающий лингвистический, культурный, художественный феномен. Мои 20 лет работы с его текстами - это было исследование terra incognita, которой в России, как мне казалось, до меня никто не знал.
Есть история о том, что ваше имя не хотели печатать на издании с переводом английских стихотворений Иосифа Бродского? Это правда?
Андрей Олеар: Вместе со своей выдающейся коллегой, исследователем творчества Бродского, почетным профессором Килского университета в Англии Валентиной Полухиной (к сожалению, ушедшей в 2022 году) мы более 15 лет работали с текстами Бродского - и в Российской национальной библиотеке, и в частных архивах, и в библиотеке редких книг и рукописей Йельского университета, где мне повезло, выиграв стажировку, просидеть две недели. Последовательно поднимая неразобранные папки с бумагами Иосифа Александровича, я обнаружил там еще 60 английских стихотворений, которые почти никому неизвестны. В общей сложности у меня собралось порядка 200 английских стихотворений Бродского.
Эта книжка, как говорила профессор Полухина, могла бы вполне стать дополнительным томом к собранию сочинений… Но длительное время Фонд наследственного имущества Иосифа Бродского не только игнорировал наши усилия, но и категорически им препятствовал. Чем больше мы работали, тем меньше у "импортных" товарищей чувствовалось желание кого-то впускать в это, с их точки зрения, частное поле. На обложке с именем любых классиков - Шекспира, Уистена Хью Одена, Роберта Бернса, леонарда Коэна, Викрама Сета - могло стоять скромное имя переводчика, а на обложке с именем Бродского - нет! Никто не должен был даже пытаться дать русскому читателю представление об этой грани таланта нашего гениального поэта.
Но тут в нашей истории появился еще один замечательный человек. Его зовут Михаил Николаевич Барышников, мегазвезда, актер и балетмейстер, друг Бродского. Мы с ним в хороших дружеских отношениях. Он, оценив наши скромные труды, вел переговоры с Фондом наследственного имущества и убеждал их в том, что надо дать разрешение на публикацию этих текстов. Благодаря ему и Якову Аркадьевичу Гордину несколько раз мои переводы публиковал журнал "Звезда", вышел и мой фильм на канале "Россия-Культура" по английской поэме "История ХХ века". Потом юристы фонда прислали письмо, где было сказано: пусть будут переводы Олеара, но имени Иосифа Бродского на обложке не будет.
В истории русской литературы поэтов-"амбидекстров", способных писать на родном и неродном языках, можно пересчитать по пальцам. У Пушкина было шесть стихотворений на французском, у Жуковского - десять на немецком, Тредиаковский микшировал латынь, старославянский, греческий. Но единственным, кому удавалось писать профессионально на двух языках, стал Владимир Набоков. Или еще и Бродский?
Александр Олеар: Поэт-"амбидекстер" (прошу прощения за новый термин) - это редкий дар. Создавать тонкую и глубокую лирическую материю можно только на своем родном языке - это такое количество нюансов, полутонов, глубины звука, музыки... Набоков освоил второй язык с детства, у него и няня была англичанкой, и прекрасное дворянское образование. Он владел несколькими языками, был аристократом, ему не надо было думать о хлебе насущном, он стал совершенно потрясающим двуязычным мастером. Поэтический английский Набокова замечательный, безукоризненный. Но я не скажу, что при этом он является каким-то потрясающим англоязычным поэтом (конечно, если сравнивать с великими именами).
Случай Бродского другой. Поэт сам говорил, что был рожден, "чтобы английского языка не знать". Он ушел из 7-го класса с твердой двойкой по английскому. Однако этот язык стал "продуктом" его выбора культурного, художественного, человеческого. Он освоил этот язык, преодолевая "сопротивление материала". Точно по нобелеату Фолкнеру, который был убежден, что задача художника всегда "оказываться там, где его еще не было". Вот и Бродский пошел по самому трудному пути. Его англоязычные коллеги были ошарашены потрясающей "наглостью" этого русского, который упорно продолжал писать стихи на английском и переводить себя на английский, отрицая усилия переводчиков.
Русский и английский Бродский - один и тот же поэт?
Андрей Олеар: Давайте примем во внимание, что особенность качественного художественного перевода состоит в том, что ты идешь за автором, стараясь безукоризненно воспроизвести каждое прихотливое биение пульса мысли и ритма поэтической строки. Как говорил Пастернак, хороший перевод всегда передает главное - впечатление силы оригинала. Когда ты имеешь дело с великой поэзией, ты должен передать ее мощь. Если ты с этим справляешься - тебе честь и хвала.
Перевод - всегда передача смыслов через, прежде всего, внелингвистическую форму языка и сознания, через художественный образ. Я хорошо знал русскую дикцию Бродского, тот набор приемов, которыми он пользовался, те способы рифмовки и, в общем, сам образ его художественного мышления. И вдруг в какой-то момент понял, как этот английский Бродский должен звучать по-русски.
Но - да, английский Бродский отличается от русской версии Иосифа Александровича. То есть это один человек, но поэты это разные. Иосиф Бродский и Joseph Brodsky - разные поэты!
В Москве (на ярмарке ГЭС-2 и кинофестивале "Русское зарубежье") покажут фильм "История глазами поэта", где Андрей Олеар является сценаристом. Вы считаете, что поэзия - актуальная тема?
Андрей Олеар: Меня очень часто спрашивают, почему в непростые времена русофобии, когда русский язык так притесняется за рубежом, вы делаете кино по зарубежной поэтической классике? По Эдгару По, Роберту Бёрнсу, по древнешумерскому тексту в английской версии Бродского... Вот какое это отношение имеет к русской культуре? Я отвечаю: самое прямое, потому что всей своей работой мы утверждаем мысль, что русский - это язык мировой культуры. Пересадив французскую поэтику на русскую поэтическую почву, Пушкин создал наш современный язык. Бродский то же самое сделал с английским, сделал культурную прививку, как выразился Лев Лосев, "советскому дичку"... И надо помнить, что мировая литература во все времена переводилась на русский с высочайшей степенью качества. Мастера отечественной школы перевода - лучшие в мире.
В московских театрах идет сейчас три разных "Гамлета", и один из них - прозой. Вы тоже взялись за эту пьесу Шекспира. Почему решили, что нужен новый перевод?
Андрей Олеар: Шекспир начался в моей взрослой творческой жизни с корпуса его великих сонетов. Когда переводил английскую поэзию Бродского, я учился уплотнять поэтическую материю. Ведь современный английский язык в полтора раза более плотный, нежели язык Пушкина. Простейший пример. В оригинальном сонете Шекспира 115 слов, в переводе Маршака - 65-70. Можете себе представить количество потерь при передаче смыслов? Здесь есть над чем работать. Английский язык состоит из одно-двухсложных слов по преимуществу, а в русском флективном языке слова многосложные, длинные, требующие особого управления. А поэтические размеры при этом везде одинаковы.
Меня очень увлек "Гамлет", он уже переведен и ждет своего часа. Но увлек именно тот "Гамлет", с которого начинался театр "Глобус". Пьеса увидела свет в 1602 году и называлась "Трагическая история Гамлета, принца Датского" (издание "Первое кварто"). До недавнего времени об этом "Гамлете" в России вообще никто ничего толком не знал. По мне, так он исключительно точен, кинематографичен. В нем нет множества барочных бантиков, цветочков, которые есть в классическом "Гамлете" из Великого фолио. А появились эти украшательства потому, что в шекспировские времена пьесы доводились до постановки методом коллективного творчества. И вот можете себе представить, какое количество актеров играли и интерпретировали свои роли. Каждый жаждал, как говорил Уорхол, своих "пятнадцати минут славы". Роли безбожно раздувались, разрастались. И потом все эти бесформенные тексты попали на стол редактора Мэри Сидни (тоже поэтессы и переводчика с амбициями). "Великое фолио" - это то самое издание 1623 года, благодаря которому мы знаем о 20 пьесах Шекспира. До этого было опубликовано только 16.
На мой взгляд, в "Первом кварто" все абсолютно строго, точно, мускулисто, ярко и почти ничего лишнего. Поэтому будем пытаться получить грант на постановку пьесы в качестве киноспектакля - с театром теней, с возможностями кукольного театра и, конечно, с хорошими актерами.
Вы считаете, что старые классические переводы великой литературы устаревают?
Андрей Олеар: С моей точки зрения, в новую эпоху классические произведения обязаны являться в новом словарном и интонационном обличье. Язык эволюционирует, меняется, большое количество слов уходит и приходит. Увы, происходит архаизация и забвение когда-то хорошо переведенных оригиналов. Скажем, Александр Николаевич Сумароков перевел "Гамлета" на русский в 1748 году. Для своего времени перевод был потрясающий, принципиально новый. Но читать его сейчас невозможно. Я на своем классе по художественному переводу в Томском университете ставлю перед студентами такого рода задачи: выберите, пожалуйста, тот перевод, который произвел на вас наилучшее впечатление. Они выбирают. Потом мы разбираем с ними, например, "5-й сонет" Шекспира, "В полях под снегом и дождем" Роберта Бёрнса, "Вересковый мед" Стивенсона - в классических переводах Маршака. И по результатам наших разборов в современных условиях эти работы не выдержали бы критики.
Справка "РГ":
Андрей Олеар, поэт, перводчик, автор теле- и кинопроектов, преподает на филфаке в национальном исследовательском Томском Государственном университете литературное мастерство, художественный перевод, создание поэтического текста, а в Высшей школе журналистики - творческое письмо.
Мариуполь, бульвар Шевченко
